Не помня себя, она вскочила и с визгом побежала на непослушных ногах. Лопский навь догонял ее, она слышала его быстрые шаги позади и негромкий железный скрежет. Настасья споткнулась о траву, упала. Но прежде чем закрыть голову руками, успела увидеть блеск во рту ощерившегося мертвеца и быструю огромную тень, метнувшуюся наперерез ему.

Уткнувшись лицом в землю, она слышала медвежий рев и глухие удары. Затем издали донесся собачий лай вперемешку с человечьими криками, и Настасья впала в обморок...

Сквозь пелену бесчувствия в сознание пробивались какие-то слова, крики, топот. Раскрыв глаза, она увидела склонившегося над ней человека в русском воинском кафтане. Он был замечательный в этой полной ужасов ночи. Настасья сразу поняла, что бояться больше не нужно, да и нечего. Неподалеку горел костер, там были еще люди, громко дышали пересохшими глотками олени.

— А медведь?! — внезапно с тревогой вспомнила она.

— Собаки вспугнули этого людоеда. Тебя он не тронул, а покойника вынул из гроба и подрал... Ты — Настасья?

Девушка кивнула и села в траве.

— Собаки не могли его испугать. Он мертвого колдуна не испугался, а тот из гроба встал и... — Настасья разрыдалась, упав лицом на грудь своего спасителя.

Аверкий нерешительно положил ладонь ей на голову, погладил встрепанные волосы. Он думал о том, что брошенной в ночной тундре юной девице примерещился смертный ужас — и немудрено, когда рядом к тому же гроб с мертвым лопским колдуном, а вокруг бродит медведь.

— А где собаки? — Девушка перестала вздрагивать от слез и стыдливо отстранилась.

— Гонят ведьму и душегубицу. Лопские собаки хорошо берут след. Она не уйдет, мои стрельцы схватят ее и привезут. Сильно она напугала тебя?

Настасья потупилась и храбро покачала головой, отвергая ушедшие страхи. Аверкий сам не замечал, как пристально и с улыбкой рассматривает девицу.

Оба вдруг ощутили запах горелого мяса. Палицын посмотрел, что делается у костра, и сорвался с места.

— Какого лешего?! — налетел он на двух лопарей, сидевших у огня.

Между ними лежал мертвец, располосованный медвежьими когтями и засунутый голыми ногами в костер.

— Надо яммию пятки жарить, чтоб ходить не мог, — невозмутимо объяснила крещеная лопь. — Потом положить носом в землю, накрыть кересью и навалить камни. Тогда не будет вставать.

— Талла хорошо порвал яммия, однако мало. Таллу послал Трифон.

— Медведя? — озадаченно переспросил Палицын.

— Этот медведь один раз пришел в маныстарь, залез в хлебню и портил тесто. Трифон его наказал, высек таллу. Талла стал послушный Трифону...