– Ну давайте же, мрази, стреляйте! – крикнул он, потеряв терпение.

Но никто не стрелял. Голоса за спиной не смолкали, но звучали глухо, как через плотную ткань. Потом чьи-то руки ухватили его за плечи, рывком развернули спиной к стене – и его помраченному взору предстал майор Хеновево Гарса.

Лучи утреннего солнца пока еще ложились горизонтально и через окно освещали грубое лицо Панчо Вильи. Без пиджака, но с пистолетом на боку, с еще влажными после недавнего умывания волосами, он сидел в столовой дома, где расположился его штаб. По стенам висели зеркала, картины, маркетри, а генерал серебряной ложкой ел атоле из кукурузной муки с корицей, уделяя своему завтраку гораздо больше внимания, чем людям, стоявшим с другой стороны стола на сверкающем паркете. Среди них был и Мартин, а кроме него – Сармьенто, Хеновево Гарса и юноша по имени Луис Агирре, личный секретарь генерала. Время от времени тот поднимал голову, молча оглядывал посетителей и продолжал трапезу. Наконец он доел, утер губы накрахмаленной белой салфеткой и откинулся на спинку стула.

– Вот прямо даже не знаю, какого беса я не приказал расстрелять вас всех… Вы что, полагаете, у меня посерьезней дел нет, кроме как разбирать ваши дрязги?

– Генерал, он меня прилюдно оскорбил, – сказал Сармьенто.

Вилья перевел взгляд на Мартина:

– Ну, дружище, как ты это объяснишь?

– Он перешел все границы, генерал. Убивал пленных без разбору и без необходимости.

Вилья поковырял в зубах. Потом отвернулся и сплюнул на пол.

– Насколько мне известно, эта рожа бандитская выполняет приказы – мои и сеньора Каррансы, первого вождя нашей революции: капралы, сержанты и офицеры федеральной армии и «колорадос» в любом звании подлежат расстрелу на месте. И ты это знаешь не хуже других.

– Он убил мальчишку-горниста, почти ребенка.

Вилья ехидно взглянул на индейца:

– Твою же мать, Сармьенто… Ты уже за детей принялся? Делать, что ли, нечего? Мало тебе настоящих врагов?

– Да он же был из этих, генерал… – возразил индеец. – Из «колорадос». И совсем не ребенок: где надо – оброс уже. И если по годам сгодился дудеть в войсках Ороско, значит мог и лишнюю дырку заполучить.

– Но, кроме того, ты ведь хотел инженера рядом положить?

– Я же говорю, генерал: он меня прилюдно оскорбил. Обозвал непристойно.

Вилья поморщился:

– А-а, вот это нехорошо. Некрасиво. Сквернослов какой… Но знаешь ли, мужчины такие дела решают с глазу на глаз, сами, а не расстреливают чужими руками.

– С вашего разрешения, генерал… Если бы Твоюжмать не поспел меня предупредить, инженера бы кончили прямо там, – вмешался Гарса.