– А она всегда была такой суровой?
– Всегда.
– А почему вы ребенка не завели до сих пор?
– Сам понимаешь, не такое сейчас время, чтоб с малым дитем барахтаться во всем этом…
Мартин тем временем собрал и зарядил свой винчестер. Вставил на место шомпол, собрал в пенал принадлежности для чистки.
– Так ведь по всем приметам дело к концу идет, – сказал он. – Говорят, Карранса спускается к югу, а Сапата движется на Куэрнаваку. А еще говорят, что Северная дивизия пошла бы на столицу, если бы меж Вильей и Каррансой не возникли нелады. Карранса завидует его успехам и опасается, как бы его не вышибли из его кресла.
– Посмотрим, правдивы ли эти слухи и кончится ли когда-нибудь это кровавое безобразие. Сколько раз я обещал моей Макловии, что будет у нас свое ранчо и заживем наконец как люди… А я ничего ни у кого не прошу, но неужели же я не заслужил после стольких боев и мытарств? А? Как считаешь?
– Разумеется, заслужил.
– И потом, если это дело затянется, не знаю, что скажет народ. Не верится, что были времена в начале революции, когда мы входили в деревню и все жители кричали нам «ура!» и встречали музыкой… А теперь, как явимся, никто и не взглянет…
– Как говорится, майор, свой предел всему положен…
– Святая правда! Даже бедняки устали проливать пот и кровь, отдавать последнее, а взамен получать так мало. Так уж на свете от века повелось… Либо ты наверху и грабишь других, либо внизу, и грабят тебя.
– Может быть.
– Не может быть, а так оно и есть.
Гарса крутил в мозолистых пальцах сигару, готовясь закурить.
– А ты что намерен делать, инженер? Ну, когда все это кончится, если, конечно, это «когда» наконец настанет.
Мартин улыбнулся. Об этом он старался не думать.
– По правде сказать, пока не знаю.
– Вернешься в свои шахты?
Тот пожал плечами. И в самом деле, он гнал от себя эти мысли – они вселяли беспокойство. Куда лучше просто жить, день за днем, без планов и расчетов. Не отвлекаясь от окружающей действительности, перенасыщенной событиями. Мартин обнаружил, что способен без особого усилия разомкнуть цепь между настоящим и будущим, как готов и сполна расчесться за это, когда придет день платежа, но держать это в голове не желал. Не в пример Хеновево Гарсе и многим другим, он не мечтал о том, чтобы все это кончилось. Он упивался Мексикой и предпочитал не думать о похмелье.