– В наше время и без этого можно кого угодно найти.

– Я тоже ей об этом говорила, предлагала помощь, но она отказалась. Думаю, что она посвящала меня далеко не во все подробности. Мы с ней не были близки так, как с тобой. Мне кажется, она так никогда до конца и не научилась доверять мне.

– А ты сама меня не искала?

– Сначала хотела, но потом передумала. Я чувствовала, что с тобой не случилось ничего плохого. Конечно, я очень злилась на тебя и до сих пор злюсь. У тебя было все для того, чтобы быть счастливым.

– Но я таковым не был.

– Знаю. Поэтому в какой-то степени тебя понимаю. Я догадывалась, что ты не научишься ценить жизнь, пока не вляпаешься в какое-нибудь дерьмо по самые уши. Так уж ты устроен.

Не найдя, что ответить, я вздохнул и вышел на крыльцо. Ветер утих, но ледяной воздух по-прежнему пронизывал до костей. Я представлял себе, как девочки спрашивали Лорен, когда я вернусь, и как она отчаянно доставала ответы из недр своего воображения. Говорила ли она им, что я их люблю, или выставляла меня в их глазах чудовищем? При этой мысли в горле пересохло. В конце концов, я это заслужил. Я действительно оказался никудышным мужем и отцом. Повелся на поводу у призрачных обещаний незнакомки. Выходит, мое желание обрести себя оказалось сильнее любви к семье.

Да, за время странствия я опустился на дно собственной души, нашел ответы на мучившие меня вопросы, прожил ту боль, которую давно следовало прожить, и благодаря этому наконец позволил себе быть собой. Но какой ценой? Я растерял все, что только научился ценить. Жизнь сыграла со мной злую шутку. «Странствие» – какое красивое слово, скрывающее за собой жалкий побег от обязанностей.

И все-таки что-то в этой истории не клеилось. Я был уверен, что Вера не желала мне зла. Дело не в том, что я привязался к ней и не хотел осквернять ее образ. За последние несколько часов мне пришлось пережить столько разочарований, что я мог пережить и это, но я чувствовал, что она хотела для меня только лучшего.

Я вернулся в дом, где Малин грела воду в кастрюле на кухне.

– Макароны будешь? Я проголодалась.

– Нет, спасибо, я наелся. Яичница была очень вкусной.

– Я так полагаю, ты остаешься ночевать у меня? – спросила она, не обращая внимания на мой комплимент.

– Если не возражаешь, – потупился я.

– Куда же мне тебя девать, постелю на диване.

– Спасибо огромное.

– Не за что. Ты знаешь, что я тебе всегда рада.

Малин вытащила из пачки спагетти, с хрустом разломила напополам и положила в кипящую воду. Затем повернулась ко мне и спросила:

– Сынок, а теперь-то что ты будешь делать?