Клара немного нервничала, но настроена была решительно. С Морин она пока говорить не стала; ей хотелось сперва поточнее определить, с чем именно к ней обращаться и в какой форме.

Она хорошо помнила то время, когда жила в школе-интернате. Ее подруги на уик-энд разъезжались по домам. Но ее их отъезд задевал не слишком – одна учительница одолжила Кларе свою пишущую машинку, вторая попросила немного помочь ей по дому. Клара старалась все время быть занятой, и время летело незаметно. Куда больнее было, когда соученицы возвращались из дома, разрумянившиеся, усталые, с полными банками фруктовых кексов, с бесконечными рассказами о походах по магазинам и в кино. Именно тогда у Клары и появлялась горькая мысль: я не такая, как они. Именно в эти минуты она бывала наиболее уязвимой – и не дай бог, чтобы поблизости нашелся такой вот мистер Брауни!

– Даже представить себе не могу, что привело вас сюда, – начал мистер Брауни. – Вряд ли вы собрались составить завещание…

– Нет, я здесь по поводу предполагаемой покупки вами Грейнджа, – спокойно сказала Клара. Она не допустит, чтобы этот тип сбил ее с толку! В окно ей было видно, как на той стороне улицы возле цветочного магазина миссис Гаррард остановился грузовик, доставивший свежую партию цветов. Она услышала, как миссис Гаррард воскликнула: «Нет ничего лучше герани!»

– Да, я подумывал о такой возможности.

– Ну, так мы его вам не продадим!

Он помолчал. Клара думала, что он расхохочется в ответ, но смеяться он не стал – должно быть, предположила она, из чрезмерной осторожности.

– Но это ведь все-таки не вам решать, верно? – До чего же гнусная улыбка! И что только Морин в нем нашла?

– Да, разумеется, – согласилась Клара, – это решать вам.

И она веером рассыпала по столу фотографии. Все вместе они, надо сказать, производили сильное впечатление. Можно было подумать, что это серия рекламных открыток к фильму о любви – если, конечно, не знать, каков реальный сюжет, ведь на самом деле эта мерзкая история тянула скорее на фильм ужасов.

– Возможно, вы найдете эти снимки довольно интересными.

Неужели тут годится слово «интересный»? Самой Кларе они казались отвратительными, даже отталкивающими. Брауни, все еще сохраняя насмешливое выражение лица, надел очки и стал внимательно рассматривать фотографии. Он изучал их довольно долго и все время как-то странно усмехался, но постепенно непроницаемо-насмешливое выражение у него сменилось совершенно иным – стало заметно, как сильно он потрясен. Тщетно пытаясь сообразить, как ему реагировать дальше, он взял одну фотографию – не ту с поцелуем, которую Клара про себя уже окрестила «Фред и Джинджер»[37], а ту, где Морин сидит на скамейке, а он стоит у нее за спиной, положив руки ей на плечи. В этом снимке, пожалуй, даже сквозили тепло и нежность, и можно было подумать, что любящие друг друга отец и дочь просто решили сфотографироваться вместе на прощание.