– Увидела фотографию в журнале. В женском журнале.

Он слегка ухмыльнулся.

– Теперь это уже не так секретно, не так ли, после того как война закончилась? Все же…

Лагерь для военнопленных в Форт Девенсе в Массачусетсе был окружен ровными сельскохозяйственными угодьями, прерываемыми официальными зданиями из красного кирпича для офисов и офицерских помещений, а за ними тянулись ряды деревянных бараков, сотен бараков, которые были видны, насколько хватало глаз. Во время войны там был тренировочный лагерь наших солдат. Теперь здесь содержались тысячи военнопленных.

– Я его друг, – сказала я. – Я познакомилась с ним в Париже. До войны.

– Париж. Должно быть, там хорошо.

– Да. Могу я его увидеть?

Он постучал карандашом по столу.

– Могу записать как двоюродную сестру, – признался он. – Вы кажетесь милой леди, и он – один из наших самых примерных заключенных. Никаких проблем. Он давал уроки игры на фортепиано некоторым охранникам. Рэгтайм. Ему пришлось нелегко.

– Как это? – спросила я, снова заволновавшись.

– Ну он же антинацист, не так ли? В этом лагере для таких специальное подразделение, для немцев, выступавших против собственного правительства во время войны. Некоторые из них дезертировали и пришли прямиком к американцам, чтобы сдаться. Он отказался отдать нацистское приветствие во время переклички. Таких считают предателями. А американцы их недолюбливают, потому что они немцы. Антинацисты, как правило, держатся особняком.

– Могу я его увидеть? Пожалуйста?

– Посидите там. Я посмотрю, что можно сделать. – Он указал на кабинет поменьше, комнату с толстой дверью и единственным окном посередине. Вентилятора тоже не было, поэтому я села на жесткий деревянный стул рядом с пустым столом и стала обмахиваться расписанием автобуса, которое взяла с собой.

Десять минут спустя, десять очень долгих минут, я услышала, как снова открывается дверь, позади меня шаркают ноги.

Отто сел по другую сторону стола. Он бросил на меня быстрый взгляд, после чего уставился на свои руки, лежащие на столе.

Конечно, он похудел. Постарел. На щеках была щетина, и он был очень бледен, как будто долгое время не выходил на улицу. Форт Девенс, как мне сказали, был одним из лучших лагерей для военнопленных: заключенным не приходилось подолгу работать в полях, как это бывало в некоторых южных лагерях, и охранники делали все возможное, чтобы отделить нацистов от антинацистов, чтобы сдержать насилие. Тем не менее на щеке Отто был рваный шрам, который выглядел свежим.

Однако его руки выглядели так же: тонкие длинные пальцы с явно выраженными фалангами. Пальцы пианиста.