Я хмыкаю и больше не пристаю с вопросами. Мы поднимаемся по лестнице на крыльцо.

– Так как, говоришь, зовут твою сестру? – интересуется он, прежде чем постучать.

– Энн, и она мне не сестра, точнее сестра, но она об этом не знает. Пусть так и будет. Она не должна ни о чем догадаться.

– Сложно, однако.

– Она сильно разочаруется во мне, если узнает правду.

– У нее четвертая стадия рака – ее разочарование будет недолгим.

– Просто… не говорите ей. – Я стучу в двери.

– Пообещай мне кое-что, Пеони.

– Слушаю.

– Не оставляй меня наедине с больным ребенком, ладно?

Я медлю, но все же киваю:

– Обещаю.

Кажется, через секунду он бросит эту затею, но, к счастью, мама открывает дверь, и я облегченно выдыхаю.

– Мисс Прайс, мистер Бэрлоу, здравствуйте, я Лорейн, мама Энн. – Она протягивает Ричарду руку, и он, как ни странно, ее пожимает, хотя я не удивилась бы, если бы он оставил ее неловко висеть в воздухе. – Пожалуйста, проходите.

Бэрлоу пропускает меня вперед и медленно, будто против своей воли, заходит.

– Чем вас угостить? – спрашивает мама.

– О нет, не надо этого, – отмахивается Бэрлоу, – давайте быстрее покончим со всем.

Мамино лицо искажается в недоумении. Я убедила ее в том, что Бэрлоу сам пожелал встретиться с Энн.

– Мистер Бэрлоу имеет в виду, что хочет побыстрее познакомиться с Энн.

– Она… она наверху. Пойдемте! – Мама показывает на лестницу, но, перед тем как подняться, мы проходим в ванную, чтобы вымыть руки. Каким бы великим ни был Бэрлоу, для него нет исключения из правил, призванных обезопасить Энн от возможных инфекций.