В это мгновение солнце поменяло свою привычную сторону – как говорят очевидцы, оно было на западе. Тем утром Сурья с почтением склонился перед маленькой тенью. Она засверкала, и многие видели, как она полетела орлицей, а потом застыла в воздухе и лежала, как королева на роскошном ложе, и в этой позе, полной умиротворения, она тряхнула своей тростью и сложила ее – клац-клац-клац, – оттуда выпорхнули бабочки и разлетелись по всем четырем мирам, а сама она спустилась вниз, на свою землю. А потом так и лежала под открытым небом, в своем любимом месте, куда никто не мог добраться, чтобы омрачить красоту ее последних мгновений, поделенных между Индией и Пакистаном.

30

Он был делийцем, но со старыми привычками, которые иногда называют деревенскими, а такие отмирают медленно. Широко зевая, он щелкнул двумя пальцами перед открытым ртом и медленно-медленно стал отводить руку так, что могло показаться, будто он уговорами выманивает зевки наружу. Он сидел на старом блестящем кожаном диване в библиотеке Неру и листал старую газету. Зевая, он шевельнулся, и кожа – в конце концов, она была старой, но точно не деревенщиной – как будто копируя щелчок его пальцев, тихонько скрипнула несколько раз.

Исследователь стыдливо оглянулся по сторонам, опасаясь, что эти звуки могут показаться неприличными – в этом смысле он оказался и не старым, и не деревенщиной. Он опять уставился в газету.

В те дни все гонялись за памятью. В каждом университете мира, в каждом исследовательском институте память была в центре дискуссий. Интеллектуалам, которые издавали по книге в год, обязательно нужно было уцепиться за эту тему. И вот за дело взялись братки Мунна[199] и сестренки Мунни, взялись так крепко, что в азиатских и даже в нескольких африканских образовательных учреждениях стали проводить семинары, посвященные памяти, и всем желающим стали раздавать беспризорные гранты на ее изучение. Исследователь в библиотеке Неру был занят как раз этим: вместе со старшими товарищами, которые придерживались секулярных взглядов, он раскапывал воспоминания о нападениях вишнуитов на джайнов и буддистов, чтобы потом сопоставить их с нынешними воспоминаниями других общин. Молодые люди приходили в библиотеку Неру, чтобы порыться в сокровищнице старых газет и журналов.

Так и вышло, что он сидел на диване, зевал и пускал ветры. Кто знает, то ли скука, навеянная воспоминаниями, то ли стыд за непристойные звуки заставили его глаза бегать по сторонам, и взгляд его упал на вырезку из старой газеты. Интригующая новость: «Перескочив на ту сторону: восьмидесятилетняя жительница Дели без визы пешком перешла границу в поисках своей старой любви».