316

Когда меня спрашивают о детях войны, я как-то незаметно начинаю говорить о своем сыне и уже не могу остановиться. Интересно, что подумают зрители перед экранами? Что это забавно, трогательно, неловко? Не знаю. «Самая смелая женщина Германии» – так представил меня ведущий, который слишком красив, чтобы быть умным. И что делаю я? Говорю о своем ребенке, долго и подробно. Думаю, некоторые слушатели поняли, что за этим кроется нечто большее.

После эфира, когда ведущий с теплотой протягивает мне книгу для автографа, я, ничего не объясняя, ставлю под надписью несколько цифр – показатели крови моего сына за прошлое лето. Он сразу понимает, что что-то не так – и в моей жизни, и в этой подписи. Это нарушение границы, краткое, загадочное и нежелательное. На сцене нельзя говорить о болезни ребенка, это разрушило бы невидимый договор с публикой. Что же произошло со мной в этой студии и что теперь с моим алфавитом?

317

Из-за жанра и громкости музыки я не сразу замечаю, что шум исходит не от оркестра, а от чайника на плите. Сначала мозг пытается связать свист с музыкой, определить неизвестный инструмент, разгадать связь между этим пронзительным звуком и музыкальной структурой. Он придумывает самые удивительные объяснения. Поэтому шум какое-то время становится значимой загадкой, и меня обычно разочаровывает банальное объяснение – всего лишь закипела вода.

318

Вторая книга открывает перед мужчинами новое искусство завоевания женщин – уже не через грубость, но через утонченность. Им нужно быть обаятельными, осторожными, уступчивыми, терпеливыми, нежными в словах и поступках. Изучать языки, никогда не прибегать к насилию, не давить на женщину и не пытаться уложить ее в постель хитростью. Лесть, однако, остается в арсенале дозволенного:

И конечно, деньги. Богатство красит даже самого дикого варвара, а вот стихи – далеко не всегда:

Супружеская верность для мужчины из высшего света – понятие растяжимое:

При этом главное – чтобы жена не узнала об измене:

Однако если обман раскроется, мужчине следует пасть ниц перед возлюбленной, униженно умолять о прощении и терпеть ее нового поклонника, пока ее самолюбие не будет удовлетворено.