Две тысячи лет нескончаемого фарса! Вот возлюбленная Овидия целует другого, от ярости Овидий теряет рассудок и только сильнее отталкивает от себя возлюбленную. В любви мы всегда ведем себя глупее, чем есть на самом деле, разрушая свой идеал чрезмерным обожанием, после чего тонем в жалости к себе.

Существуют ли такие расставания, в которых один из влюбленных безоговорочно признает свою вину – не только декларирует ее, но и по-настоящему чувствует, искренне раскаивается, не придумывая отговорки? Расставания, при которых собственные ошибки не оправдываются жестокостью, презрением или изменой другого? Такое поведение кардинально отличается от поведения народов, которые в любых войнах всегда выставляют себя жертвами агрессии, оправдывая зверства собственными ранами, угрозами или унижениями. Народы знают победителей, диктующих условия капитуляции и принуждающих побежденных к репарациям. Каким бы вынужденным и неискренним ни было признание вины со стороны проигравших, вопрос о виновности решается на долгие годы. Тем более что победитель навязывает свое видение истории обществу, образованию, науке, формируя тем самым суждения как современников, так и потомков. В любви же даже тиран, неисправимый изменник или алкоголик уверен, что все сложилось бы иначе, если бы не… – всегда виноват другой, никогда не ты сам, и ты говоришь настолько убедительно, что любой, знающий только твою версию, будет на твоей стороне.

В прошлом, возможно, все было проще: судья выносил приговор, если только мужчина по умолчанию не считался правым. Сейчас же суд не вмешивается, и каждый может устроить свой личный суд над другим без лишних разбирательств. Тот, кто выслушает только одну сторону, будет поражен до глубины души, настолько невообразимым покажется ему поведение другой стороны. И наоборот – он произведет не лучшее впечатления на ее подруг. Возникает вопрос: что они вообще нашли друг в друге? Как они могли так долго терпеть друг друга? Почему снова и снова мирились, если их рассказы правдивы? Как она могла жить с таким тираном, а он – с такой эгоисткой? Но если наблюдать за ними одновременно, то можно заметить любопытный факт: продолжение их бессмысленной борьбы даже после разрыва – верный признак того, что любовь еще жива. Даже Овидий, любя, становится варваром. И так, уже во второй книге, он, бессовестный соблазнитель, осознает, что в его искусстве удовлетворение ничтожно по сравнению с трудом. Любовь – это военная служба. Получается, он тоже стал мудрее, только когда оказался в безвыходной ситуации, был унижен и высмеян.