Быть может, ты сопереживаешь Зази еще и потому, что события, настроившие ее против всех взрослых, ничуть не менее травматичны, чем у сирот в четырех тысячах четырехстах детских домах вокруг Москвы во время войны: отец ее домогался, мать у нее на глазах размозжила ему голову топором, потом – судебный процесс, где Зази выступала за защиту матери, и мать, которая, обретя свободу, живет теперь только для себя, не думая о дочери. Даже комедийный тон не смягчает жестокости, о которой рассказывает Зази. Но в комедии ребенок всегда побеждает.
352
После английского панк-рока хозяин бара резко меняет пластинку и ставит Хильдегард Кнеф, чья запись 1957 года звучит даже лучше, чем альбом «Трио». Гости отправляются в музыкальное путешествие, переходя от одного стиля к другому, возвращаясь через панк-рок к современности. Иногда они хором подпевают, а иногда хозяин бара между пластинками рассказывает короткие истории. Например, на пике своей славы Принс летал на своем личном самолете на все концерты Шэрон Джонс, хотя она так и не добилась настоящего успеха. На обложке, правда, она выглядит как тюремная надзирательница, сурово глядящая на новичков. Присутствующие женщины – да, обе – танцуют под вечные хиты с таким энтузиазмом, как будто им снова девятнадцать. Какое богатство стилей, хотя с 1957 года инструменты почти не изменились: те же ударные, бас-гитары, электрогитары, иногда клавишные или духовые. А какие удивительные возможности у человеческого голоса, даже если рассматривать только узкий сегмент западной поп-музыки – от Хильдегард Кнеф до панка и Шэрон Джонс. В половине пятого раздается вопрос, возражает ли кто-нибудь против курения, и, получив отрицательный ответ, запирают дверь, чтобы не зашла полиция. Да и никто не собирается уходить.
* * *
Одно тело сливается с другим, и все та же мысль: какое же богатство заключено в этом мире. С самого начала времен – с тех пор как Адам и Ева нашли друг друга – «инструментов» всего два, даже меньше, чем у музыкальной группы, но, когда они звучат в гармонии, когда ни одно прикосновение не похоже на другое, а каждая новая позиция превращается в новый мотив, любовь превращается в искусную импровизацию. Еще искуснее она звучит, если в ней участвуют Ева и Ева.
353
Снова начинают приходить рождественские открытки с фотографиями улыбающихся детей – из Германии, Америки, Англии, а теперь еще и из Мексики, куда переехала моя знакомая с семьей. Родителей на этих карточках почти никогда не видно, как будто потомство является единственным доказательством счастья. Некоторых отправителей я, вероятно, уже и не узнала бы – столько лет мы не виделись, – и я просто из года в год наблюдаю за тем, как растут их дети. Иногда на открытках появляется младенец, которого держит старший ребенок, – такая милота. Но если открытки перестают приходить, значит, дети уже достигли подросткового возраста, и родители больше не хотят их «рекламировать» – подросткам не хватает милоты.