Увидев ее, Тали разразилась слезами. И в это трудно было поверить. Веселая, вечно улыбающаяся Тали плакала, уткнувшись ей в плечо, и слезы эти ничем не напоминали слезы капризного, избалованного ребенка, какими были, когда Мария уезжала с Вырубовым. Нет. Сейчас они были горькие, безнадежные. Тали, жизнь которой, как следовало ожидать, должна была бы сложиться счастливо, встретила ее измученная, душевно истерзанная. Изменилась она и внешне. «Но кто из нас не изменился, — прогнала эту мысль Мария. — Как будто и я не изменилась! А если подумать, то мы еще совсем, по существу, молодые женщины».

— Прости меня, Муха, прости. Поверь, я искренне обрадована встрече с тобой. Как будто вернулись годы нашего детства и юности! Господи, какие ж это были счастливые времена!

— Да, Тали, — согласилась Мария. Сколько бы раз она ни возвращалась мыслями в свое обездоленное детство, оно неизменно казалось ей счастливым. В воспоминаниях остались только светлые минуты. Холод, невзгоды, боли — все это давным-давно предано забвенью.

— Но как получилось, что соизволила оставить свой полный блеска и роскоши мир и очутилась вдруг здесь, средь нашего убожества?

— Хм, блеска! Но ладно, поговорим об этом потом. Приехала повидаться с мамой. Но и тут не повезло.

— А я, Муха, свою маму не увижу уже никогда.

— Что ты говоришь, Тали? Доамна Нина…

— Да, Муха. За два месяца до того, как началась эта бойня. Словно бы предчувствовала, не захотела всего этого видеть…

Ляля в самом деле невыносимое существо. Или ограниченное, озабоченное только собственной жизнью. Не сказать такого, даже не упомянуть, когда она уже собралась идти к Тали! Чего доброго, окажется, это она имела в виду, когда говорила о «двух бедных сиротках»! Ей же, Марии, показалось, что она намекает на название фильма, который только что вышел на экраны.

— Я была так привязана к доамне Нине…

— Знаю. Она тоже любила тебя. А потом и гордилась.

— Как там говорится в библии? «Время принимать и время отдавать». У меня тоже умер отец.

— Да, знаю. Ты права, Муха. Все вокруг нас рушится. Ты, по крайней мере, ты-то хоть счастлива? Говорю не о сцене. В жизни?

— Не будем говорить обо мне, Тали. И вообще о счастье. Кто может найти его сейчас? Где может найти? Скажи лучше, что с девочкой? Кока тоже с вами приехал?

— Кока? Уже два месяца ничего о нем не знаю.

— Как?.. Хочешь сказать: тоже там?

— Если еще в живых. Последнее письмо было откуда-то с Дона. А там, как тебе известно…

Тали поднесла к глазам скомканный платок. Когда ж успокоилась, пробормотала:

— Излучина Дона, Кривой Рог, Калач. Какие экзотические названия, как красиво звучат! И сколько крови, сколько смертей! Проклятие божье… Но в чем мы перед ним провинились?