– Вы же блюститель престола! – Амир едва сдержал желание схватить Орбалуна за подол ночной рубашки и развернуть к себе. – Вы наверняка могли сторговаться на чем-то.

Орбалун решительно мотнул головой:

– Мне жаль, Амир. Как бы ни хотелось мне спасти Карима, законы Джанака не знают исключений. Казнь Обреченных – это древняя, нестареющая практика, уходящая корнями в саму культуру Джанака. Исключить из приговора одного человека означает подорвать сами основы этой процедуры. Как ни прискорбно, мы вынуждены уважать традиции, поскольку не будь их, не будет и наших королевств.

Традиции – это то, что всегда играет на руку высокожителям. Они усиливают вес писаний и двойной ношей отягощают наше ярмо.

Орбалун, при всей доброте его сердца, не слишком отличен от Харини. Погребен под слоем традиций, не в силах вырваться из той хватки, которой держат их жизнь Уста.

За тем исключением, что Харини пытается.

Амир сплюнул на близлежащее растение:

– Я в это не верю! Это все из-за меня. Я втянул Карим-бхая в эту историю. Я рассказал ему про Мадиру, про все!

– Карим не стал бы делать ничего, с чем не был сам согласен. Если честно, мне кажется, что, исключив его из списка приговоренных, мы оказали бы ему плохую услугу.

– Он мертвец. Куда уж хуже?

– Мертвец, исполнивший то, к чему стремился. Говорят, что утонувшие в Завитке отправляются прямо в лоно Уст. Быть может, Карим смоет все грехи и возродится как…

– Высокожитель? – с сарказмом спросил Амир, не заметив, что грубо перебил блюстителя престола Ралухи. – Простите, хузур, но мне кажется, что Карим-бхай хотел бы возродиться чашником, но, быть может, в лучшем мире, чуточку более справедливом. В мире, где его не отправят в Завиток, следуя велению отжившей традиции, потому что в таком мире ему не было бы нужды освобождать Илангована, а прежде всего, никогда не было бы Черных Бухт. Весь этот ужас случился потому, что наш нынешний мир допустил это, а не потому, что Карим-бхай родился чашником.

Орбалун смотрел на порт, наблюдая, как стражники-джанакари приковывают Обреченных цепями, снабжают веслами и наставлениями, каким курсом должен следовать корабль к Завитку. Джанакский флот будет сопровождать судно до границы бури, а оттуда Обреченным предстоит продолжить путь одним.

Назад никто из приговоренных не вернется.

Более шестидесяти представителей вратокасты ожидала погибель. На странный, остановившийся во времени миг Амир представил их всех во Внешних землях, вместе с его отцом, вдали от Врат пряностей, от высокожителей. Об этом мечтает Харини. Признаться честно, во время разговора с ней Амир несколько смутился. Все эти годы он мечтал о свободе только для своей семьи, тогда как Харини стремилась освободить всех восточников, всю Чашу.