– Ты хотела меня видеть? – спросила я.

Скиап рассмеялась, будто я уезжала на выходные, а не на годы.

– Да, моя дорогая. Ты ведь слышала, что я ухожу из бизнеса. Банкрот. Выхожу на пенсию.

Сначала я подумала, что это одна из ее шуток. Но она перестала смеяться.

– Нет, – удивилась я. – Не слышала. Я больше не слежу за новостями моды. Но к чему тогда телеграмма? Я думала, случилось что-то ужасное. Ты же могла позвонить!

– Ты знаешь, что я ненавижу телефоны. И если бы я позвонила, у тебя был бы выбор. Ты бы не приехала, не так ли?

– Нет, – призналась я. – Я занята. Готовлюсь к выставке. Моей первой персональной выставке.

– Насколько я помню, ты собиралась участвовать в выставке, когда уезжала из Парижа. Поздравляю. Но проходи. У тебя должен быть выбор, прежде чем стервятники прилетят за добычей.

– Не могу поверить, что ты закрываешься, – вздохнула я. – Это невозможно.

– Более чем возможно. И необходимо. У меня заканчиваются деньги, так что нужно сворачиваться. Я подумала, что, возможно, ты захочешь взять что-нибудь себе. – Великая Эльза Скиапарелли, самая главная соперница Коко Шанель, объявляла об уходе.

Я подошла к окну и взглянула на Вандомскую площадь, на огромную колонну, на вершине которой стоял Наполеон. Он был для нее чем-то вроде святого покровителя. А теперь она разделяла его судьбу. Изгнанница, но не из Франции или Парижа, а из центра моды, с Вандомской площади.

– Он выглядит лучше без этих мешков с песком вокруг, не так ли? – спросила Скиап.

– Намного. Как Гого? – спросила я. – И ее малыши?

К тому времени у Гого родилось уже две дочери, Мариса и Берри. Мы теперь нечасто виделись в Нью-Йорке… дистанция, возникшая между нами во время войны, продолжала расти. У нее была своя жизнь, у меня – своя, и мы встречались всего лишь три раза в год, на рождественский бранч и на наши дни рождения.

– Хорошо. И дети, конечно, потрясающие. А ты замужем, и у тебя есть собственный ребенок, как она мне рассказала.

– Да, очень удачно. За хорошим человеком, – добавила я. – Ты его знаешь. Отто, водитель.

– Этот немец. Должно быть, было нелегко. Здесь бы тебя окрестили коллаборационисткой и обрили голову, если бы ты имела с ним какие-то связи.

– Он был тем, кто помог нам с Гого вовремя уехать из Парижа.

– Что ж, передавай ему привет.

– Знаешь, Эльза… – И зачем только я это сделала, перешла от Скиап к Эльзе? Просто чтобы напомнить себе, насколько все стало по-другому, как будто бы я без этого не ощущала разницы, не видела перемены с каждым новым вздохом. – Эльза, я все жду, что Беттина ворвется и накричит на меня за то, что я опоздала представить новую экспозицию для витрины.